Скрипты и шаблоны для uCoz

Усохшее прошлое

Флугбайль сидел как скованный, возле очами все моталось хаосом; «Danse macabre», - изрекло что-то в нем, и оба эти словоизвержения предстали видением кучеряво бледных рун, как подпись к одноименной старой картине, повиданной им когда-то у торговца.

Он не имел возможность сбросить взора от тощих, как у костяка, ног старой женщина в сползающих коричневых, с изумрудным отливом, чулках; в страхе вожделел было устремиться к проёмам, но решимость бросила его еще прежде, чем он поразмыслил об этом. Прошедшее и настоящее воссоединились в нем в какую-то кошмарную реальность, бежать от коей он был бессилен; кто его ведает, то ли сам он все еще юнн и та, что ныне отплясывает перед ним, внезапно обратилась из только что прекрасной девы в ужасный скелет с беззубым ртом и воспаленными сморщенными очами, то ли ее и его настоящая младость никогда не существовала и только пригрезилась ему.

Эти уплощенные культи в заплесневелых остатках изборождённых сандалей, которые ныне вертелись и стучали в пульс, - могли ли они быть теми волшебными ножками, что когда-то сводили его с ума?

«Она их веками не скидывает, по-другому дерма раскрошилась бы на ломти. Она спит в них, - блеснул клок мнения, властно вытесненный другим: - Как боязно, люд еще при бытие тлеет в невидимом саркофаге Фатума».

Дважды он открывал зев и снова, не произнося ни слова, зажимал – не издавалось звуков.

– Лизель, – выжал он все-таки, – Лиза, тебе очень плохо? – Ходя по кухне, его взгляд заступорился на порожней фарфоровой тарелки из-под супа. – Гм. Так точно. Лиза, способен ли я тебе чем-нибудь угодить?

В былые моменты она питалась с фарфора; ошалев, он посмотрел на не убранную подушку – хм, и… и спала на царских ложах.

Не отрывая от лица рук, старая дева стремительно дернула головой. Слышимы были ее тугие стиснутые вздохи.